ОАО «Читинский мебельный деревоперерабатывающий комбинат ДАУРИЯ» образовано12-го октября 1999 года на базе Читинского мебельного комбината, пережившего банкротство в 1998-м году. Когда-то этот, один из крупнейших советских, комбинат занимал территорию в пятнадцать гектаров, имел двадцать семь тысяч квадратных метров производственных площадей, шестьсот пятьдесят штатных единиц и выпускал в конце пятидесятых до двадцати двух процентов мебели СССР. Ещё в восемьдесят девятом на нем делали до девяноста тысяч стульев в год. Но на момент банкротства на ЧМК осталось сорок пять человек, а о производстве мебели давно забыли…
Новые хозяева никак не могли согласиться с таким порядком вещей. Мы беседуем с членом совета директоров предприятия Андреем Неведеевым, выпускником МГТУ им. Баумана, бывшим историком-международником, которого судьба заставила стать деревообработчиком. «Начали все с нуля», - говорит он.
Ну не совсем с нуля, скажем. Первым станком для него стал четырехсторонний фрезерно-калевочный «Воннегут», американского производства. Тогда, на рубеже веков, говорит Андрей, была одна мысль: «взять что-нибудь за копейки и сделать что-нибудь на продажу». Благодаря техническому директору «Глобал Эдж» Михаилу Анкирскому, «Воннегут» достался Андрею практически даром. Сегодня этот четырехголовочный станок 1928-го года выпуска по-прежнему в строю и «работает гораздо лучше, чем новенький С-26». Есть о чем задуматься отечественному производителю… Или ещё пример: «Купили новенький CFS-18, а потом – аналог, сделанный в Костроме, причем с рядом импортных узлов. Ощущения? Все равно как здоровый ребенок против больного ДЦП. Новый (!) станок пришлось ремонтировать. Единственный на сегодня аргумент в пользу отечественного оборудования – «денег нет».
Но на одном погонаже далеко не уедешь. Было решено запустить производство мягкой мебели. «Чертежей нет, дизайнеров нет (а здесь Чита отстает от центра года на два), приходилось, в лучших традициях, разбирать на составные части удачные импортные модели и копировать их». Чтобы мебель продавалась, на «Даурии» каждые три месяца вводят новую модель, каждый год меняют фасоны тканей. Объёмы стали расти, и тут «выяснилось, что сегодняшние требования потребителя ушли так далеко, что изготавливать мебель на базе отечественного оборудования не просто смешно, а «к психиатру». Поэтому в прошлом году ОАО ЧМДК «Даурия» снова обратилось к группе компаний «Глобал Эдж». В конце 2003-го в Читу было поставлено современное оборудование: обрабатывающий центр «BUSELLATO» с компьютерным управлением, форматно-раскроечное оборудование, присадочные станки, торцовка, новенькие четырехсторонние фрезерно-калевочные станки «INDUSTRIAL», линия сращивания, веерный пресс, шлифовальное, многопильное и, наконец, заточное оборудование, без которого, по мнению Неведеева, устанавливать все вышеперечисленное не имело смысла.
Так. Запустили цех мягкой мебели (последний инженер-наладчик «Глобал Эдж» уехал из Читы 25-го января). Теперь – за работу. Говорит бывший историк-международник: «Деньги надо уважать - делать то, что покупатель хочет, а не то, что ты можешь. Единственное, что может спасти сбыт – сырье, лес, которым надо заниматься самим. И оборудование - такое, чтобы не требовало высококвалифицированной рабочей силы, но чтобы давало хотя бы полуфабрикат приемлемого европейского качества. В этом и состоял бизнес-план». Труднее всего с кадрами. «Найти инженера-наладчика абсолютно нереально. На запуске сам вспомнил, что я радиоинженер, и полез в станки. Аналога такого производства в области нет, но текучесть кадров за 2 месяца составила 100 процентов. Проблема номер два – потеря активности. Узок круг активных людей – они и двигают экономику сейчас. Опоры в массе этот порыв не имеет. Люди крайне меркантильны, и их идея - урвать сейчас, любым путем, и потом ничего не делать. Любой производственник скажет, что трудней всего заставить людей работать хотя бы в нормах социалистического периода. Успех Китая только в том, что они хотят работать. Пусть еще не умеют, но хотят. Там есть культура человека труда: они не считают зазорным работать за немного, они считают зазорным не работать».
«Организация производства? Я бы заплатил, да некому – нет сегодня специалистов. Опять все сами. Маленький курс Бауманки сильно помог, плюс навыки организации студенческих движений. Сегодняшние директора могут только максимально поддерживать существующие порядки и поднимать производство «по чуть-чуть». Что-либо новое вызывает состояние шока. Проблемы кажутся элементарными, но, например, как расставить людей? Ошибся – производительность упала на тридцать процентов. Все сначала. Чуть не рассчитал число сортировщиков бруса на склейке - пошел брак, все встало.
Посекундных норм на операции нет - пришлось самому вставать на каждое рабочее место и по 2-3 часа выполнять функции рабочего с хронометражом.
После этого стала понятной реальная производительность (не то, что зарубежные изготовители декларируют для своих рабочих, да еще в рекламных целях, но и не то, что тебе говорит начальник цеха)».
«Утеряна культура обслуживания станков – ежедневно смазать, настроить, проверить, - нет, в ходу зубило, кувалда и «чья-то мать». Пришлось заставлять людей, каждого, любить то, на чем он работает. А инструмент? Уже десять лет никого не интересует качество заточки! Очистить инструмент перед обслуживанием от смолы или клея – высшая математика! А уж система обслуживания и контроля концевиков… Да что говорить. Современный гегемон - он даже за деньги не способен на такой подход. Спасают только женщины – они систематично подходят к жизни».
«Что дальше? Мебельный щит – «Икея» просит, потом кухни, мягкая мебель – выйти на сто комплектов в месяц, школьные парты, офисная мебель, стенки – необходима высокая диверсификация на таком локальном рынке. Вот, мебель из щита – реальный прорыв. Сейчас наш покупатель – человек среднего достатка по меркам Забайкалья. Однако, по меркам Москвы – это намного ниже среднего. Скажем так: средняя зарплата по Забайкалью три с половиной тысячи рублей. Люди вынуждены тратить основные средства на зимнюю одежду, коммунальные услуги, электричество и тепло. Люди живут очень бедно. В Москве вы даже не можете себе это представить, как непросто приходится людям. Поэтому мебель мы не можем продать в тех объемах, которые есть, например, у «Шатуры», просто нет покупателя. В центральной России никто не представляет вообще, сколько жителей в нашем регионе, насколько маленький наш рынок по сравнению с Москвой. Если посмотреть на карту, то от Байкала до Тихого океана, а это, больше трети территории страны, – живет всего девять миллионов человек. А Читинская область – это две Франции – всего миллион населения. Правда нам очень сильно помогло то, что бюджетные организации стали размещать у нас заказы. Ведь, за четырнадцать лет ни в одной школе читинской области, а их более тысячи, не приобреталась мебель. Сейчас у нас отдельный цех выпускает именно школьную мебель».
«От нас до ближайшего города, где есть больше полумиллиона человек – тысяча двести. Это до Иркутска, там шестьсот тысяч, а до Красноярска – почти две тысячи. А там свои производители имеются. Мы на транспорте уже проиграли. Выходит, мы должны опираться на рынок двух соседних областей, а там живет всего три миллиона жителей. А покупательская способность там сверхнизкая. Мы вынуждены спуститься до или совсем дешевой мебели для коммунальных служб, или делать на заказ, но это дорого. По мебели мы балансируем на грани, но мы вовремя сообразили, что к этому все идет, и открыли цех деревообработки. Нам нужно было найти рыночное пространство. Стало ясно, что единственный вариант – делать что-то, сырье для чего находится на месте. Это дерево, сырье дешевое. И мы стали делать клееный щит. И не брус, брусом занимаются большое количество народу. А щитом очень мало. Брус естественно тоже должен быть, как диверсификационная вещь, но в основном это щит. Почему? В общем-то, это дает нам возможность не только его продавать, но и загружать свои мебельные цеха. У нас продано все, что даже еще и не произведено. На месяц вперед».
«Может быть полезен также и наш опыт по поиску денег. Мы, как все, просили денег на расширение, но дал нам из их только Сбербанк. Но под сумасшедшие проценты. И без помощи Администрация области, взявшей на себя компенсацию большей части процентной ставки, проект был бы невозможен».
Но он стал возможен! Первого февраля на «Даурии» выпустили первый мебельный щит. Сегодня на комбинате и в его сбытовой сети занято двести шестьдесят человек. Пока вышли на сорок пять процентов проектной мощности. Останавливаться не собираются. А мы в «Глобал Эдж» сделаем все, что от нас зависит, чтобы поддержать этот проект – в этом наша миссия.
