С Александром Егоровичем Мирским мы познакомились давно, случайно разговорившись на одной из строительных выставок в «Сокольниках». Я демонстрировал наше деревообрабатывающее оборудование, он – конечный продукт, изготовленный на нем. К тому времени его предприятие, выпускающее продукцию под маркой «WOODROOM», уже несколько лет работало в подмосковном Жуковском, выпуская уникальную паркетную доску. Репортаж о нем можно найти здесь *. С тех пор предприятие выросло, расширило территорию, и... превратилось в лидера отечественных поставщиков эксклюзивного паркета.
Теперь, спустя три года, снова нашлось время для беседы. Московский офис Александра поменял адрес и стал заметно просторней. Войдя в его кабинет, я, правду говоря, замер. Такого паркета в своей жизни я еще не видел. Вычурная, темно-коричневая со светлыми прожилками поверхность пола казалась живой, дышащей, контрастируя с аскетическими поверхностями оштукатуренных стен и металлическими клепаными ступенями. Наступать на этот пол, подумал я, надо очень осторожно. Кажется, он наполняет помещение своей энергией. Как будто под ним перекатываются могучие мышцы свободного животного.
Так и начался наш разговор….
К.С. Что это?
А.М. Это – зебрано.
К.С. Ну да. Зебрано. Конечно, зебрано, что же еще…( Когда вернулся в офис, первым делом залез в Интернет: Зебрано или Microberlinia bisulcata произрастает в Западной Африке (Камерун, Конго) и, заметьте, часто применяется в сочетании с венге. Чтобы доконать меня, Александр пригласил в соседнюю комнату, паркет в которой был набран из карельской березы. Результата он достиг).
К.С. Сейчас, по прошествии времени, оглядываясь назад, скажи, что изменилось в тебе и в бизнесе?
А.М. Произошел существенный сдвиг в понимании процесса и, как следствие, расставание со многими иллюзиями. Появилось свое видение, целостный взгляд. Шесть лет назад мы стартовали неграмотно: не торгуя – входили в производство, и многое, как следствие, было откровением.
К.С. А как ты смотришь на рынок сейчас?
А.М. Российский внутренний рынок еще не сформировался так как, например, в США или в Европе. У нас до сих пор наблюдается слабая зависимость цены от ликвидности по огромному спектру продуктов, когда существенное снижение цен не приводит к заметному росту объема продаж. И главное: нет ни отраслевых «кластеров», ни политики дифференцирования процессов, поэтому, вступая на рынок, фактически приходится самостоятельно создавать цепочку от «пенька» до потребителя. Я знаком с германскими оптовыми торговцами пиломатериалами – у них футбольные поля складированной древесины. Их клиентам – небольшим производителям – не требуются склады готовой продукции. Они функционируют по принципу входа-выхода, приобретая сырье под конкретный заказ и отгружая его потребителям по готовности, т.е. работая по принципу: взял – переработал – отдал. Когда занимаешься узким вопросом – появляется специализация, она дает рост квалификации – а это необходимое условие достижения результата. К сожалению, сегодня в России можно рассчитывать только на себя – от сырья и до сбыта. У нас, если не брать в расчет хвою, а говорить о твердых породах, рынок не готов к индустриальному производству.
К.С. Где в основном берешь сырье?
А.М. Все, что растет здесь – здесь и «добываем», слава Богу. Экзотику – импортируем. И если бы не наши поборы при ввозе, я бы и дуб в России не покупал. Шесть лет назад я пребывал в уверенности, что Россия богата лесами… А сейчас: под разработку хвойных пород надо бить дороги, строить мосты, создавать инфраструктуру, а по твердым породам мы – нищие. Мы в поисках качественного сырья исколесили всю страну: от Калининграда и до Хабаровска.
К.С. А что скажешь о пошлинах?
А.М. Российская отсталость, она не в железе, не в оборудовании, она – в голове. Сегодня, если бы не запретительные пошлины, российский дуб вряд ли представил коммерческий интерес даже на внутреннем рынке – по цене и качеству мы Америке не конкуренты. И если бы правительство реально вооружилось лозунгом «Спасем родные дубравы» и сделало ввозную пошлину равной нулю, никто бы в России дуб не покупал, все бы везли из-за рубежа. Дело в том, что у зарубежных поставщиков иное чувство ответственности, идущее в комплексе с качеством. А пока наша таможня берет по весу, «поднимая отечественного производителя». Пример: первый раз привез партию зебрано в сыром виде. Посчитал. Во второй – в сухом. Разница – более ста долларов на кубе дешевле. То есть нашему государству «выгодно» когда его же граждане оплачивают экспортные поставки энергоресурсов!? Ценовая политика государства в отношении таможенных сборов удивляет отсутствием здравости.
К.С. Каков твой рынок?
А.М. Мой рынок – маленький и дорогой, где качество и уникальность не просто слова.
К.С. Как выбираешь зарубежных поставщиков?
А.М. Выгодно работать с крупными поставщиками – у них большой ассортимент и сроки вменяемые. Поставщик номер один – конечно Германия. Сам объездил многих в прошлом году.
К.С. Есть проблемы при приемке?
А.М. Приемка? Каждая доска в партии пронумерована и занесена в опись. Обязательно указана ширина. «Косяков» просто нет. Один раз по ошибке в партии оказался один пакет длиной 2.25 а не 3.25, я сфотографировал, отправил фото – тут же извинились, предложили на выбор – мгновенно вернуть деньги или зачесть в следующей поставке. Существует, конечно, иной путь: самому поехать в Африку, самому набрать поставку. Но: (А.М. приносит три одинаковые по размеру доски разного цвета) это вот – одна порода! Стало быть, потребуются: а) немалый опыт; б) немалые человеческие усилия, в) время и опять же деньги. Удобнее брать у надежного поставщика. Хотя мысль о самостоятельном варианте покоя не дает – плата за надежность и быструю доставку весьма существенна.
К.С. Расскажи о развитии бизнеса.
А.М. Паркет, лестницы – это дело уже привычное. А вот на что нас подвигли заказчики (смотрим фотографии): вот пергола с солярием и спа из цельного тика (заказчик так захотел, чтобы было «дорого»); вот открытая террасса ресторана на Пироговке из масарандуба…
К.С. Какого дуба?
А.М. «Масарандуба» – бразильская порода.
К.С. Открытая же площадка. А снег, дождь?
А.М. Ничего не боится. А вот – подмосковный завод «Макдональдса», они там салаты делают. Это наш декоративный фасад (огромное панно из лиственницы радиального распила с тонировкой «тик» с пятнадцатиметровой решетчатой башней, конструкция, наглядно убеждающая посетителя в экологической чистоте предпритятия - фото на заголовке статьи).
К.С. Откуда берутся заказчики? Много рекламы даешь или уже сами приходят?
А.М. Раньше много давали рекламы в архитектурных журналах. В дорогих, глянцевых. Ногами пришлось много побегать. А теперь уже и молва на нас работает. Интернет – вещь полезная. Хотя, надо сказать, что наш сайт давно морально и фактически устарел – но просто руки не доходят. Это ведь надо сесть (делает «умное» лицо), написать… – время, время…
К.С. Давай поговорим о человеческом факторе?
А.М. Сейчас и до него доберемся. Если посмотреть на страну, то с девяносто девятого по две тысячи шестой она стала не просто дорогой, а супердорогой. И если заниматься производством в условиях такой дорогой недвижимости, то только высоким конечным переделом. Например, для лестничных маршей закупать щит, а не делать его самому. Но это опять риск. Без своего сырья – проблема. Свое сырье – снова проблема. Самостоятельная заготовка эффективна только после определенного объема. Пора, конечно, обзаводиться своим сырьем и опять-таки – своими силами. Вплоть до реструктуризации производства – выводить часть ближе к сырью, пилить-сушить-сортировать. И мои коллеги, те, кто ближе к сырью, пусть делают даже «на коленке», но реально привлекательнее по цене.
К.С. А как вообще с конкуренцией?
А.М. Да так же, как и у вас. Сделал шаг – все повторяют. Вот на сайте фотография – «руки с отверткой» (http://www.woodroom.ru/mount/ustanovka4/). Так это мои руки! А сейчас их можно еще на восьми сайтах увидеть. Ну а как с этим бороться? Да практически никак. Но только тот, кто сам обдумывает свой следующий шаг, сможет в итоге найти силы для того, чтобы пройти весь путь до конца.
К.С. И все же, все же: оправдала ли себя твоя изначальная установка на размещение производства в районе с высокой концентрацией high-tech предприятий? Как кадры?
А.М. Близость к Москве – палка о двух концах. Рабочая сила есть, но очень дорогая. И по производительности труда и мотивации приезжие объективно лучше. Например, на сортировке автомат не поставишь – производительность не та. А руками получается накладно. И инженерный состав в основном в возрасте, по пятьдесят – шестьдесят лет. Давно не видел тридцатилетнего инженера. Вот проблема. Допустим, в масштабах страны инжиниринг подтянуть можно. Но встает культурологическая проблема: понимание дерева утеряно. В дереве ведь как? Самое ценное – это то, что практически не требует обработки. Чем меньше ты его трогаешь, тем дороже конечный продукт. А начинается все с бревна, как его распилить. Здесь вот так, а здесь – по-другому. И разложить потом по стопочкам: это – мебельщикам, это – паркетчикам, это – под столярку. Для пильщика всего дороже «сбалансированная спецификация». А у нас уже давно «пластмассовый» менталитет. В последнее время только стали намечаться сдвиги, в основном благодаря усилиям участников рынка конечной продукции.
К.С. Почему, по-твоему, в России так мало деревообрабатывающих производств массовой продукции?
А.М. Я же говорю, массовое производство рентабельно только при своем сырье. А у нас инфраструктура рынка отсутствует, и просто невозможно создать вертикальную интеграцию без нечеловеческих усилий.
К.С. Вот стоит человек и думает: хочу создать деревообрабатывающее производство. Что бы ты ему посоветовал?
А.М. Оставить эту безнадежную затею (смеется). Во-первых: решить, на кого и для кого он работает, то есть, что делать. При этом количество ответов должно быть ограничено. Второе: четко осознавать, где и с кем работать. Третье: хватит ли работоспособности. Своей. Ведь «железо» – не фактор. Вон – ваш «LMC» шесть лет работает без единой остановки.
К.С. А на чем шлифуешь серийную продукцию?
А.М. Не шлифую. Качество обработки на «LMC» шлифовки не требует. Главное – КТО работает. И еще, мне кажется, в производство стоит лезть тогда, когда сам уже состоялся на рынке сбыта.
К.С. А как думаешь, что ждет технологии деревообработки в будущем?
А.М. Я думаю, что принципиально нового уже ничего не будет придумано. Прорывы возможны «на стыках» различных областей. Очень интересная тема – машинное зрение, компьютерное распознавание образов. Это уже настоящее, позволяющее обойтись без тяжелого затратного труда сортировки, вплоть до подбора тональности ламелей при сборке в щит. А вообще – думаю, что будущее за универсальными перерабатывающими центрами в сырьевых регионах и, конечно, за небольшими производствами-мастерскими, работающими непосредственно на заказчика, создающими «вкусные» вещи.
К.С. А пока что?
А.М. Пока? Все идет своим чередом. Внутренний рынок формируется. На внешнем мы – не конкурентны. За один и тот же продукт нам автоматически предлагают на 20% меньше, чем шведам или немцам, за которыми надежность, реноме, многолетний опыт. И это справедливо. А у нас порой кажется, что государственная политика направлена против любой перерабатывающей отрасли. Необходим переходный период, в течение которого государство должно не зарабатывать, а тратить деньги на создание платформы, базы, из которой в дальнейшем возможно развитие.
К.С. Ну вот, мы в начале обозначили твое производство, как «поток индивидуальных изделий». А каково процентное соотношение индивидуальных заказов к стандартной продукции?
А.М. Стандартность – понятие относительное. Тем не менее, в нашем понимании индивидуальные работы в денежном выражении составляют около четверти дохода, и каждой год эта доля растет. Мы ведь давно уже не деревом торгуем…(обводит руками энергетический кокон, созданный силой невероятной красоты паркета).
